Автореферат на кн. Черта оседлости
- Подробности
- Опубликовано: 08.02.2016 16:53
- Автор: Анищенко Евгений Константинович
- Просмотров: 972
Анищенко Е.К. Черта оседлости (Белорусская синагога в царствование Екатерины II). — Мн.: Арти-Факс, 1998. — 160 с.
Автор посвятил свою книгу тем, кто за белыми пятнами истории старательно ищет "темные силы”, которые “нас злобно гнетут” и попытался выяснить происхождение черты оседлости евреев путем дотошного научного анализа с занимательным изложением малоизвестных архивных данных.
Монографию предваряет “Предистория черты оседлости”, написанная профессорами Э.Г. Иоффе и А.Т. Лейзеровым, в которой кратко излагается традиционная точка зрения на оформление указанной черты и дается позитивная оценка познавательности, источниковой ценности, объективности и аргументированности работы автора.
Монография не имеет привычного историографического обоснования темы и проблемы. Она состоит из предисловия, разбитого на три части (“Введение или краткая история заселения земли евреями", “Интермедия: неверные парии в саду терпимого Эдема”, “Прелюдия: торговля на границе с поркой невинных”), семи частей (“Учреждение кагалов”, “В жерновах пропинации”, “Освободительный порыв в блокадные города”, “Первое нападение по общенародному обыкновению”, “Бесполезные граждане белорусских губерний”, “А в Шклове конца не сыскать”, “Облава на залетных гусей и евреев”) и заключения (“Или евреи в заключении”). Книгу замыкают иллюстрации, карта (“Ареал Белорусской синагоги в XVIII веке”), именной и хронологический указатели.
В названия каждой из частей монографии вынесены выдержки из документов, которые по замыслу автора максимально передают суть рассматриваемых явлений и процессов.
Краткое введение представляет ироническую интерпретацию библейской легенды о сотворении мира, в котором, по замечанию автора, все осуществлялось евреями и которые в процессе расселения дошли до границ коренной России, внутрь их не пустил запретительный указ царя Ивана Грозного.
В “Интермедии” привлекаются архивные источники для характеристики положения евреев в Великом княжестве Литовском в XVIII в., где покровительство королей и лояльных магнатов соединялось с религиозной нетерпимостью (кровавыми наветами и повседневной неприязнью), вплоть до физической расправы. Здесь устанавливается территориальныйсостав белорусской синагоги (в виде 46 кагалов) и выясняется происхождениекатальных долгов, которые накопились путем заимствований, преимущественно у католическогомонашества и его орденов.
“Прелюдия”посвящена торговле русских купцов с их белорусскими контрагентами-евреями, показывается разбор между ними взаимных споров в шкловской пограничной комиссии (1744 — 1773 гг.). На примере обвинений евреев Прибалтики в контрабанде (середина XVIII в.), пособничестве литовским конфедератам (1770 г.), использовании услуг кагалов противоборствующими участниками Барской конфедерации (1768 — 1772 гг.) и официальной Россией при подготовке оккупации белорусских земель в 1772 г. отмечается вовлеченность евреев в неустойчивый клубок политических авантюр и финансовых афер. На момент присоединения белорусских земель к Российской империи в 1772 г. царизм подтвердил предыдущие запреты: евреям не разрешалось въезжать и торговать во внутренних областях России. В итоге белорусские евреи оказались в двойственном положении: они принимались в новое подданство с сохранением приобретенных прежде социальных прав, но оказались инородцами на присоединенных землях.
Первая часть монографии отведена выяснению численности евреев на момент подушной ревизии 1772 — 1774 гг. в рамках новосозданных Могилевской и Псковской губерний. Подробно освещается совещание еврейских депутатов в Полоцке в 1773 г., которые в присутствии псковского губернатора М. Кречетникова разработали правовой статус (“Учреждение”) евреев. Показана позиция в этом вопросе Кречетникова, кагальных собраний и их коллективного ходатая Б. Шпеера. Сделан вывод о том, что кагальная олигархия сохранила свое всесилие, а царизм обрел в ее лице надежного финансового данника и полицейского агента.
Во второй части работы рассматривается борьба городских магистратов и уездного дворянства вокруг винокурения, которая при поддержке новых властей завершилась сохранением прежней монополии помещиков. Устанавливаются объемы производства крепких напитков в обеих белорусских губерниях по данным 1794 и 1799 гг., на конкретных примерах показано стремление магистратов и дворян ограничить еврейское участие в этом прибыльном деле, взвалить на них ответственность за обнищание местных крестьян.
В следующей третьей части работы речь идет о количественных результатах записи евреев в мещанство и купечество белорусских городов, препятствиях на пути свободной урбанизации, доле евреев в соотношении стр. 134 городских сословий и их капиталов в 1773 -І775 гг.
Вчетвертой чести рассматриваются имущественнынтяжбы в земскихсудах провинций, где евреи по-прежнему испытывалиправовую дисркриминациюсо стороны землевладельцев. Судебное неравноправие евреев дополняли распри внутри кагалов и межобщинные споры (кагалов с прикагалками) по поводу уплаты подушныхналогов, учета налогоплательщиков, сборов старыхдолгов.
В этих процессах русская администрация сделалась спасительным прибежищем для кагальных верхов при защите своего авторитета и для преследования недовольных. Делается вывод о том, что обойденные вниманием в губернской реформе 1775 г., евреи стремились в своей массе вырваться из кагальной круговой поруки под власть общесословных учреждений, где не желали их равноправного участия и менее всего ждали.
Пятая часть логически продолжает предыдущую, так как в ней говорится о стремлении евреев обрести полноценное городское гражданство в рамках разрешенной записи в обывательские списки и согласно предусмотренной имущественной квоте. Этот процесс разворачивался вокруг разбора исторических привилеев городов (центров уездов), из которых христианские магистраты постарались вычеркнуть евреев, а местное дворянство—избавить винокурения. Эта борьба завершилась поражением евреев, несмотря на их протесты и апелляции даже к Екатерине II. В 1786 г. Сенат уравнял евреев в избирательных правах с христианами при выборах органов государственного самоуправления, но отказал им в пользовании аналогичным преимуществом во внутренних губерниях России. Тем самым белорусские губернии стали особой зоной проживания евреев в пределах Российской империи, где они оказались в положении инородцев. Вопреки историографической традиции, автор относит закон 1786 г. к разряду ограничительных и поэтому следующие части работы отводит поиску ответа на вопрос, почему именно в 1791 г. была оформлена знаменитая черта оседлости. Эти усилия делаются путем обращения к сюжетам, которые предыдущая литература практически не касалась.
В шестой части показывается хронический рост бюджетного дефицита России, в котором существенную роль играли военные траты и безудержное авансирование дворян под заклад помещичьих крестьян, что погашалось беспрерывным выпуском бумажных ассигнований. Денежная эмиссия стала доходным источником для фальшивомонетчиков и спекулянтов, среди которых прогремело дело владетеля Шклова С. Зорича. В секретное следствие по поводу ввезенных им через толочинскую таможню фальшивых ассигнаций оказались втянутыми белорусские евреи. Однако поиск подпольной типографии в Шклове завершился фиаско, а выявление сомнительных денег вскрыло такие масштабы лихоимства знати, что власти вынуждены были 135 покрытьрасследование полной тайной, стремясь не допустить подрыва доверия к деньгам и финансам России. Делается вывод о том, что участие евреев в финансировании промотавшихся дворян ко всему угрожало переходу их имений в руки предприимчивых дельцов и аферистов, нарушению сословной чистотыдворянской касты. Именно поэтому власти заботились о недопущении проникновения евреев в состав привилегированного слоя.
В последней седьмой части монографии рассматриваются не менее драматические перипетии вокруг торгового дисбаланса России, который официальный Петербург связывал с наводнением внутреннего рынка демпинговым заграничным товаром и фальшивыми деньгами. Следствие о состоянии таможенных сборов в белорусских губерниях началось как раз с подозрения Зорича, но в результате под подозрением оказалась половина толочинской таможни. Меры по ее укреплению не принесли желаемого эффекта и требовались иные запретительные меры. Евреи также фигурировали участниками незаконного ввоза, особенно водки и вина. Однако анализ архивных источников не отмечает широкомасштабного ввоза именно евреями заповедных товаров. В1789 г. власти ввели новый тариф, закрыли сухопутную границу для иностранного импорта и объявили о предстоящей ревизии всех торговых центров империи для выявления размеров контрабанды и определения нарушителей. Эта акция угрожала приостановить внутренний товарооборот и встретила недовольство российского купечества. От имени последнего московские купцы под надуманными предлогами обвинили евреев в катастрофическом состоянии финансов государства, собственном разорении и потребовали устранить доступ их для торговли и проживания в глубине России. 22 декабря 1791 г. последовал одобрительный царский указ, который навсегда оформил черту оседлости евреев рамками белорусских губерний.
В заключении подводятся итоги исследования и отмечается, что белорусские евреи терпели дискриминацию как со стороны властей Речи Посполитой, так и Российской империи. Торговый дисбаланс империи, как считает автор, послужил ключевым пунктом обвинения евреев в катастрофическом состоянии российских финансов и крестьянских бедствий. Однако не имеется доказательных данных, которые бы говорили о таком проникновении евреев в поры российской экономики, чтобы утверждать о их губительной или диверсионной роли. В конечном итоге указ 1791 г. о введении черты оседлости был вызван политической конъюнктурой и соткан совместными усилиями дворян, христиан-купцов и самой казны.
Е.К. Анищенко, кандидат исторических наук
Беларусістыка. Рэфератыўны зборнік. № 30. Гуманітарныя і сацыяльныя навукі. Мн., 1999. С. 132--135